Почему на Западе перестали читать русскую литературу
24/01/2018
Петербургский писатель Егор Клопенко рассказывает о том, когда наша литература придет на запад и чего ей для этого не хватает, а также о запуске собственного театрального проекта, основой которого станут его книги и к реализации которого он привлекает молодых и талантливых режиссеров из России и Германии.
— Есть ли место для русской литературе на западе?
– Безусловно это место есть, и оно сейчас свободно – оно готово и свободно и читатель ждет, когда появится русский писатель сопоставимый по своему масштабу с тем, что принято на западе называть русской литературой. И такого писателя пока нет, а то, что мы предлагаем на запад, не совпадает по уровню с тем, что ждет западный читатель от русских писателей.
-То есть Вы считаете, что запад положительно настроен к русской литературе?
– Русская литература – это очень мощный и известный бренд. Достоевский, Тургенев, Толстой, Чехов – эти имена знает каждый образованный иностранец и это вершина мировой литературы. С одной стороны, это создает определенные преференции для русских писателей, а с другой стороны это формирует повышенные ожидания, которые пока не могут быть удовлетворены.
— Проблема в том, что качество современной русской литературы не соответствует ожиданиям западного читателя?
– Просто не появился такой масштабный писатель, который мог бы соответствовать представлениям о высокой мировой литературе, о высокой русской литературе. Как только этот писатель появится – он сразу же получит все почести и почет, и западный читатель полюбит его. Достаточно посмотреть на пример Бродского или Набокова.
— Вы не считаете, что может быть не совпадают именно культурные ценности?
– Если мы говорим о настоящем искусстве, то оно всегда исповедует общечеловеческие ценности и эти ценности едины для всех людей. Главные темы ведь не изменились со времени Достоевского. Они все те же самые. Они касаются человеческой души, сострадания, любви. Они нужны всем людям, человечеству в целом. Западному человеку они не меньше нужны, чем русскому. Другой вопрос, что современная русская литература часто не затрагивает эти основные общечеловеческие мотивы – она рассказывает о всем, о чем угодно, но только не о самом важном.
— Писатели не предлагают актуальных тем?
– Они не предлагают действительно важных тем. Они пишут о том, что им кажется, сейчас волнует западных и российских читателей, о том, что модно. Но должны они писать о том, что волнует больше всего их самих. Только так можно быть искренним, только так можно надеяться на то, что тебе поверят читатели, что они почувствуют что-то настоящее, читая твои книги. Мы пытаемся играть в коммерческую литературу, но в этом действительно русские проигрывают западу, в этом мы не сильны и никогда не были сильны. Это совсем не то, что ждет западный читатель под брендом русская литература. Наши коммерческие фильмы не нужны там, наша коммерческая музыка не нужна, и книги коммерческие также не нужны. Но здесь нет никаких проблем – настоящее русское искусство, это что-то гораздо большее и лучшее, чем просто коммерция.
— Вы знаете имена людей, которые могут в ближайшие годы покорить запад?
– Я не могу знать этих имен, но я знаю, что эти люди обязательно есть. Я уверен в этом. Скорее всего они сейчас малодоступны для российского читателя, потому, что и на внутреннем рынке мы стараемся искать «актуальные» темы, забывая про то, что есть настоящее искусство. Возможно, даже, что эти новые имена придут в Россию уже после покорения запада, а начнут свой путь именно там. Собственно, как те же Бродский и Набоков.
— Недавно Вы запустили свой театральный проект, почему Вы решили обратиться к театральной форме?
– С одной стороны это творческий эксперимент, результат которого мне самому очень интересен, с другой стороны это целенаправленный шаг. Я считаю театр – одним из связующих звеньев между литературой и людьми. Театр, особенно русский, всегда тяготел именно к литературе, а высокая литература к театру. И мне было бы интересно использовать его для того, чтобы дать своим книгам еще одну плоскость бытия. Мне и самому интересно увидеть, как все эти слова будут жить на сцене, но также мне интересен театр, как еще один способ подарить что-то важное и светлое людям.
— Поэзия и нестандартная проза достаточно сложно реализуются в театре, нет ли у Вас опасения неудачи?
– Поэзия бывает разной и театр бывает разным. Риски есть, когда или в самом литературном материале есть неискренность автора, или в постановке присутствует неискренность режиссера или актеров. Если же все участники этого процесса искренни, то на сцене рождается магия, которая определенным образом воздействует на зрителей и дает им то, для чего они и пришли в театр.
— Как Вы отбираете режиссеров в свой проект?
– В творчестве все с одной стороны случайно, а с другой абсолютно нет. И здесь получается также —
проект постепенно оживает за счет приходящих в него, кажется почти случайно, талантливых и молодых людей, режиссеров, актеров, а с другой стороны я смотрю на все это и вижу, что это именно те люди, которые нужны мне. Критерий здесь также только один – искренность, в творчестве прежде всего. А так мы сейчас делаем сразу несколько постановок, в одной из них режиссером выступает молодой, но очень талантливый человек из германии, он работал с немецкими театрами, как режиссер, а вот сейчас помогает нам в реализации нашего проекта в Санкт-Петербурге. Также в проекте работает молодая, но уже обладающая крайне положительной репутацией в театральном мире, девушка – режиссер из Санкт-Петербурга. Мы будем привлекать и других режиссеров – это все тоже элемент творчества.
— Какие свои книги Вы отобрали для постановок?
– Все 5 книг, которые на данный момент изданы, абсолютно разные, как по форме, так и по сути. Похожи они разве что только в том, что несут читателю – свет. И именно этот свет и хочется, чтобы чувствовал и получал зритель, присутствующий на спектаклях. В принципе мы могли взять любые из этих книг, для постановок, но все-таки решили начать с последней книги «АД» и предпоследнее «Человечество». «АД» это цельное глубокое концептуальное произведение, которое написано с целью поиска света во всем, что нас окружает, даже в самом темном и грустном. Обнажения причин наших страданий на этой земле и поиска света, поиска способов избавиться от них. В этом произведении сразу несколько линий, но самое главное, что есть в нем – это система откровений, которые позволяют создать ту самую магию в сознании читателя, и, я надеюсь, зрителя. Главная задача театральной постановки – сохранить эту магию, передать ее, усилить в десятки, сотни, тысячи раз. Книга «Человечество» – по сути сборник с одной стороны малосвязанных эссе, текстов и стихов, но с другой стороны – все эти тексты имеют связь между собой, четкую и крайне важную. Осознание этой связи и есть главная задача читателя. В постановке эта связь также должна быть обнажена, найдена, за время спектакля. Ощущение этой связи – и есть тот подарок для зрителя, который мы готовим. Она свяжет очень многое в душе его и в его сознании.
— Есть ли сейчас спрос на современную высокую интеллектуальную литературу?– Есть и он огромен, но во многом не реализован. И дело здесь в том, что вот эта магия, о которой я говорю, она возможно только в высоком искусстве, прием не обязательно в литературе. В живописи, в танце, в кино, в театре – все тоже самое. И эта магия – самое ценное, что есть в искусстве. И раз ощутив ее, уже не можешь от нее отказаться и ищешь новые и новые соприкосновения с этим высоким искусством. Эта жажда, она есть, она огромная и она растет. Сложность здесь только в том, чтобы узнать об этом искусстве, о том, что прочитать, что посмотреть, что услышать. Информационные каналы забиты совершенно другим, но и это играет не во вред, нет. Все это создает еще большую жажду настоящего искусства. И когда оно, пусть очень тяжелым путем, но прорывается на свет – оно становится крайне востребованным. Примеров этому достаточно много.
— Что сейчас происходит с Вашим театральным проектом?
– Идут репетиции, идет поиск формы, как для слов, так и для актеров. Оба спектакля, о которых я говорил, они начались, как совершенно не похожие друг на друга. И постепенно идут друг к другу, в плане искренности, хотя идут совершенно разными путями. Я думаю, что остановимся мы тогда, когда эта магия окончательно произойдет. Когда мы научимся словами и действиями на сцене не просто выбивать искру, но разжигать настоящий огонь – освещающий тьму зрительного зала, для зрителей, согревающий зрителей. Искры уже есть, их очень много, и мы близки к цели. Если говорить о премьерах, то я думаю этой весной, скорее всего в мае, мы сможем пригласить всех, посмотреть и почувствовать все то, что мы сейчас для них с любовью готовим.
— Планируете ли Вы показать свои спектакли на западе?
– Конечно, мы изначально создаем международный театр и ищем универсальный язык, форму, которая была бы понятна зрителям во всем мире. После того, как мы познакомим российского зрителя с нашими постановками, мы планируем запустить этот проект и в других странах, причем ориентируемся не только на русскоговорящую и даже не только на англоговорящую публику, но и на французский, немецкий, португальский, испанский языки – у нас здесь впереди огромная работа. Но мы не боимся ее, я считаю, что у русского театра в мире не менее устоявшаяся репутация, чем у русской литературы и мы сделаем все, чтобы ей соответствовать.
